Эпиграф:
Я карандаш с бумагой взял,
Нарисовал дорогу,
На ней быка нарисовал,
А рядом с ним корову.
Направо дождь, налево сад,
В саду пятнадцать точек,
Как будто яблоки висят
И дождик их не мочит.
Я сделал розовым быка,
Оранжевой - дорогу,
Потом над ними облака
Подрисовал немного.
И эти тучи я потом
Проткнул стрелой. Так надо,
Чтоб на рисунке вышел гром
И молния над садом.
Я чёрным точки зачеркнул,
И означало это,
Как будто ветер вдруг подул -
И яблок больше нету.
Ещё я дождик удлинил -
Он сразу в сад ворвался,
Но не хватило мне чернил,
А карандаш сломался.
И я поставил стул на стол,
Залез как можно выше
И там рисунок приколол,
Хотя он плохо вышел.
Я раньше писала об этой картине. И смело могу отречься об большинства той фигни, которую я там писала. Наконец-то, наконец-то мне есть от чего отрекаться. Как говориться, проклятье еще надо заслужить.
У меня было много мыслей про эту картину, у меня и теперь их много. Их недостаточно, чтобы прочитать все полностью, но некоторые части стали опознаваться яснее.
Итак:
Если посмотреть на картину в целом, то кажется, что нарисован полный бред и разобрать ничего нельзя. Такое чувство всегда возникает, когда автор увлекается аллегориями и смыслами более высокого уровня, чем первый, то есть физический, данный нам в ощущениях, и от этого физический уровень начинает провисать то тут, то там. "Вишневый сад" у Чехова, кстати, тоже этим страдает.
Но если попробовать разбить эту мешанину на блоки, возможно, станет понятнее.
Во-первых, передний и задний план. На переднем плане пока фиг знает что, а задний мне внезапно напомнил... задний план любой Мадонны с младенцем. Когда на фоне абсолютно типового переднего плана на заднем развивается свободная воля творческой личности художника. В смысле, там может быть нарисовано все, что угодно. Но иногда там рисуют известные сюжеты. Не помню, выкладывала ли я Мадонну, у которой на заднем плане гуляют Рафаил и Товия, но она в сети широко представлена. Если нет и не забуду, выложу в выходные.
А иногда там рисуют просто людей, которых невозможно прицепить к какому-либо сюжету. У Кривелли такое неоднократно было. И у Ларчани.
Беллини, очевидно, нарисовал тут сразу все, если не все, то многое. Поэтому можно я предположу, что задний план вместил оба этих варианта? Ну, или мы потом-потом, когда-нибудь расшифруем всех людей на всех картинах, жаль, только жить в эту пору прекрасную...
Итак, просто люди:
У меня нет идей, почему я должна их знать.
А вот люди, которых я уже знаю:
По лесенке спускается человек, похожий на монаха и скоро он встретит кентавра. "Не положено мне в тебя верить", - скажет он и отгонит галлюцинацию хворостиной. Это святой Антоний Аббат идет в гости к святому Павлу Отшельнику.
Велик соблазн назначить святым Павлом человека в красной рубахе в пещере. Но он слишком молодо выгладит. И, если честно, на этой репродукции нифига не видно, что происходит в пещере. Только тьма и козы снаружи. Поэтому я не знаю, кто это такой.
А про передний план я завтра напишу.
PS Галерея Уфицци, около 1505 года.
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif){kind=small}
